(продолжение)

Глава 15

Вечером Иван Антонович внимательно слушал отчёт жены о проделанной работе.

- Это состояние называют психологической капитуляцией. Спасибо тебе, мой Шерлок Холмс. Для неё магистральной направляющей линией жизни была любовь, с потерей любви она потеряла стержень, и жизнь для неё перестала иметь значение. Я не знаю, на сколько богат её жизненный опыт, но сейчас всё будет зависеть от того, сколь мудро она распорядится им. Боюсь, в сложившейся ситуации ей не докопаться будет до смысла вещей и явлений. Сейчас главное - вытащить её из состояния сильнейшей депрессии.

- Я всегда считала, трагедия человеческой жизни заключается не в том, что он умирает, а в том, что он перестаёт любить. И твоей пациентке некого стало любить.

- У неё всё смешалось. Недостаток факта самой жизни - чувствовать щемящую пустоту при потерях. А у неё это обострено.

- Ты забыл о том, что она жила не для себя, а для кого-то. Ей повезло, что муж, живший по её рассказам для людей, сумел внушить то, что она - самое главное в его жизни, хотя мне кажется, это так и было. Женское сердце трудно обмануть.

Во время следующего посещения доктор уже не донимал свою пациентку вопросами, лишь назначил ей ещё некоторые дополнительные процедуры. Что-то трогательное, какая-то незащищённость присутствовала во внешнем облике этой хрупкой и очень красивой женщины. Её действительно хотелось оградить от житейских проблем. Кстати, тот мужчина... Что значили его слова “она мне очень дорога”?

- Вы с кем приехали сюда?

- Меня привёз мужа брат.

История о влюбленном поклоннике оказалась несостоятельной. Этот мужчина был всего лишь братом её покойного мужа, её родственником.

Прошло десять дней её пребывания в санатории. Во время очередного приема она заявила врачу, что ей всё здесь надоело, чувствует она себя хорошо и очень хочет домой. Но, уронив нечаянно на стол ручку, Иван Антонович увидел, как вздрогнула женщина, почти подпрыгнула, как вздрогнула она от звука неожиданно раздавшегося телефонного звонка. Он понимал, путь к выздоровлению этой пациентки будет долгим. Просматривая её процедурные листки, он убедился в том, что она не выполняет его предписания, не всегда посещает назначенные процедуры.

- Я имею полное право вас выписать за отказ от...

Даже не дослушав до конца его угрозу, она вскочила со стула.

- Если вы сделаете это сейчас, я успею к вечернему автобусу. Я знаю расписание движения автобусов.

- Вы, действительно, тяжело больны, - пытался он её урезонить. - Ведёте себя, как маленький ребёнок. В вашем положении на кого вы будете пытаться взвалить свои проблемы, кто должен будет воспитывать вашего ребёнка? Вот вам бумага и ручка, напишите ваш домашний адрес.

Она написала и протянула ему лист.

- Как курица лапой... Что же вы так безобразно пишете. Руки трясутся? Сейчас только руки, а вы не думаете о том, что может произойти в следующую минуту? Вы глубоко ошибаетесь, если заболевание нервной системы считаете пустяком. Подумайте об этом и подумайте, о своём сыне.

- Выпишите мне снотворное, я совсем не могу заснуть ночью, сплю только днём, когда соседи уходят. Ночью от их храпа не могу сомкнуть глаз.

- Почему вы об этом раньше ничего не сказали? Почитайте, может это вас отвлечет - доктор протянул ей книгу.

За пациенткой закрылась дверь, а доктор смотрел ей вслед и думал о превратностях судьбы. По совету жены он дал ей почитать книгу. Жена считала, что именно эта книга может заинтересовать больную и кое-чему научить.

Через день её перевели в одноместную палату. На протяжении многих лет Оля старалась жить, не выставляя своё горе напоказ. Рядом был он, единственный, ради которого она жила. Как жить сейчас. Человек, имеющий смысл в жизни, не задаётся глобальным вопросом о смысле этой самой жизни. У неё всё было наоборот. Прочитав очередную страницу книги “Поющие в терновнике”, Оля с удивлением вдруг обнаружила, как близка ей по духу героиня книги. Вот только характера у меня не хватает и уровень понимания у нас с ней разный.

В оставшиеся две недели лечение ей помогло мало, но кое-что, полезное для себя, она почерпнула, на прощание внимательно выслушала напутствие и рекомендации врача.

Обратная дорога до дома оказалась неимоверно длинной, хотя Дима и старался развлечь её разговорами, рассказывая обо всём, чем жила деревня.

- Я каждый вечер заходил к тебе домой. У тебя Андрюша - молодец и настоящий мужчина.

И неожиданно переменил тему разговора.

- Ты меня не бойся. Я - уже не тот. Люблю тебя по-прежнему, даже сильнее, но это уже - другая любовь. Я буду тебе помогать во всём, Андрея поставим на ноги. Надо, Аленький, жить, жить с тем, что есть.

Из беседы с врачом Дима тоже узнал о том, что процесс её выздоровления будет нескорым. Любое потрясение, любая неприятность могут усугубить состояние её здоровья. Ей нужен был покой.

Галя научилась сдерживать свои эмоции. Один единственный раз, ещё в самом начале их совместной жизни, высказывая возмущение по поводу того, что муж постоянно пытается заглянуть в замочную скважину чужой семейной жизни, он цинично захохотал.

- Ты, милая моя, всё на свете перепутала. Это и есть моя жизнь. Ты пристроилась к ней сбоку. Но у тебя есть выбор: смириться и воспринимать меня таким, поскольку другим я никогда не стану, или уйти. Это у меня выбора нет. Я тебя с самого начала предупреждал о том, что никак не могу разлюбить женщину, принадлежащую другому.

Вечером того же дня, после работы, он остановился в дверях и, не стесняясь присутствия матери, с наигранным удивлением произнёс: ”Странно, что ты ещё здесь”. Галя поняла, он её не только не будет удерживать от разрыва отношений, но при каждом удобном случае будет провоцировать на разрыв. Права была свекровь, когда говорила ей о том, что Дима - проблема не только для неё, но и для самого себя.

С этого момента она усмирила себя, больше не стала высказывать каких-либо претензий, выставлять напоказ сжигавшую её ревность, напротив, старалась притушить тот или иной распространившийся слушок, связанный с поползновением мужа на устои семьи брата. Она любила мужа. Сколько слёз было пролито от унизительного неприятия мужем её, как женщины. Их отношения нельзя было назвать даже супружескими, просто под одной крышей жили два чужих человека. Вероятно, так ведёт себя мужчина, забежавший по нужде в дом терпимости. Однажды, пытаясь пересилить в себе стыдливость, она стала ласкать его. Он обидел её тогда, от того унижения Галю и сейчас бросает в дрожь.

На язвительные замечания досужих кумушек она старалась не обращать внимания, так как была уверена в том, что между мужем и Олей нет ничего предосудительного. Его безответная страсть остаётся с ним, именно потому он продолжает её преследовать. Как-то однажды она додумалась до абсурда: если мужу удастся соблазнить предмет своего обожания, он скоро охладеет к ней.

Не знала Галя, сколь беспощадно для себя перемалывает собственную жизнь её муж. Он всё больше убеждался в главном: чем бессодержательнее жизнь, тем она страшнее. Именно поэтому он поступил в институт. В долгих размышлениях он уяснил для себя главное, любовь - другое ощущение собственного я, и та же любовь помогает ему раскрыть новый потенциал жизни. В его положении он мог завладеть вниманием любимой женщины только чем-то таким, что позволит его уважать. И пусть в семье он живёт по инерции, надежда его не покидает. С тех пор прошло немало безрадостных дней и ночей блуждания в лабиринтах собственной души.

Сейчас, когда Олю привезли из санатория, обстоятельства сложились так, что он мог много времени проводить у ног предмета своего обожания. Иногда родным казалось, что прежняя Оля потеряна навсегда. Но он не сдавался. Находиться с ней рядом было радостью.

Внимание Димы к младшей невестке до глубины души трогало мать. Ей казалось, что таким образом он искупает свою вину перед братом, и она старалась не думать об иных мотивах. Проходили недели, месяцы, на смену лету приходила зима, весенние лучи растопили сугробы, земля покрылась разноцветным ковром, только Оля на всё это никак не реагировала.

На улице раздавался стук топора. Отраженный стеклом луч солнца упал на её лицо. Она немного отошла в сторону и увидела своё отражение в зеркале. Неужели это неухоженное чудо - я. Проходя мимо растворенного окна, она увидела под окном огромные белые шапками соцветий пиона, которого ещё в обед не замечала, как впрочем, не замечала и многого другого. Что со мной было? Всё это время я жила словно во сне, как бездушный робот выполняла работу. А сын, ужаснулась она… Как чувствовал себя Андрюша?

Сознание стало проясняться, и она вспомнила, что на протяжении всего этого времени с ней постоянно рядом были сын, Дима и свекровь. Она не задумывалась, а только констатировала факты: вдруг оказался вспаханным огород, привезено кем-то заготовленное сено, привезён огромный воз дров, вокруг дома скошена трава, вскопаны грядки и посажена картошка. Кто и когда это всё делал. Неужели я действительно была больна.

Быстро сняв с себя старый халат, она надела простенькое с глубоким вырезом платье, забрала в высокую причёску волосы. Оголившаяся тонкая шея и узкие плечи плавно переходили в сохранившую форму красивую пышную грудь. Теперь из зеркала на неё смотрела вполне привлекательная женщина. Подойдя ближе к зеркалу, она ужаснулась цвету своих волос. Чёрные пышные волосы были всегда её украшением, сейчас они имели пепельный цвет. Возле глаз появились первые морщинки, но сами глаза стали строже и выразительнее.

Взяв полотенце и мыло, Оля вышла на улицу. За домом Дима с Андреем рубили дрова. Оля подошла к ним и остановилась. Только сейчас заметила она, как вырос сын, он уже начал перерастать Диму. Первым на её преображённый вид обратил внимание Дима. От радости хотелось подойти и обнять её. К ним опять вернулась та, прежняя, красивая и неутомимая женщина - мать и любовь. Несмотря на все беды её жизни, эта женщина сохранила свою совершенную красоту. Не портила её внешность и седина. Дима почти задохнулся от радости.

- Мамуля, ты - наше солнышко.

Глубоко-глубоко в душе опять заныло. Сын повторил слова, так часто повторяемые раньше Мишей. Она с благодарностью улыбнулась ему, подошла и поцеловала в щёку.

- Считайте, что я проснулась. Я здесь, я с вами. Берите полотенце и мыло и идите на речку умываться, а я буду собирать ужин. Дима, ты с нами будешь ужинать?

- Если хозяйка пригласит, грех отказаться.

Она уходила, а мужчины радостно смотрели ей вслед. Дима обнял племянника за плечи.

- Мы победили, Андрюша. Мы дождались.

Наскоро поужинав, Андрей убежал в деревню.

- Я только сегодня обратила внимание на то, как вырос сын. Женихом стал. Домой возвращается под самое утро. Как же долго я спала!

- Успокойся, теперь всё позади.

- Дима, как я выжила? Расскажи мне всё.

Он рассказывал, и глаза его излучали такую нежность, что Оля оторопела. Бедный Дима, неужели он всё ещё любит меня. Сколько же лет прошло с тех пор.

- Твоё присутствие в моей жизни помогало всё это время жить. Утром я просыпался с мыслью, что увижу тебя, а если такого не случалось, день казался прожитым напрасно.

Она смотрела на его лицо и думала о том, что, не желая того, лишила покоя и счастья личной жизни этого красивого и статного мужчину, виновата в том, что сердце её выбрало другого. Он виноват в том... Об этом она не хотела думать.

Убрав все со стола, она помыла посуду и стала убирать её в шкаф. Дима стоял рядом и смотрел на автоматическое движение её рук. Несмотря на годы, Оле удалось сохранить красивую фигуру. Вытащив из закоулка памяти образ женщины, которая в минуту страсти, цепляясь пальцами за его спину, устремилась к нему и отдала свою душу во имя этой минуты, он сгорал от желания.

От копившейся на протяжении стольких лет страсти вдруг стало тесно внутри, и, обняв её, он со страстью припал к её губам. От неожиданности она выронила из рук тарелку.

Самым удивительным было то, что ей оказались нужны его ласки и поцелуи, ей хотелось любви. И когда он поднял её на руки и отнёс в постель, она не сопротивлялась. И когда его руки заскользили по её обнажённому телу и касались красивой груди, а губы припали к её губам, она почти задохнулась от радости и желания. 

То, что сейчас произошло между ними, его просто ошеломило. Он лежал опустошённый. Эта женщина с фигурой девочки своими ласками, поцелуями, своей страстью испила его до дна. И это был не сон. Как свернувшаяся в клубок кошка, сейчас лежала она на его груди и продолжала искать более удобную для себя позу. От этого волна теплых чувств снова поднималась в груди и не давала покоя. Хотелось, чтобы эта минута никогда не кончалась.

            - Я люблю тебя, Аленький, люблю.

- Не будем об этом. Не будем усложнять и без того непростую жизнь.

Сейчас он не в состоянии был трезво оценить действительность и походил на изголодавшегося человека, потерявшего чувство сытости. Невозможно было без волнения смотреть на её красивую, как у девушки, грудь. Близость с женщиной, которую он столько лет любил и желал, окрылила его, придала силы и уверенности в себе.

Но вдруг, как молния, пронзила ревнивая мысль: на протяжении пятнадцати лет, каждую ночь этим телом наслаждался другой. Тому, другому дарила она свои ласки и поцелуи, другого обнимали эти руки. У него было украдено то, что должно было принадлежать ему.

            - Что случилось, Дима?

- Ты ещё помнишь Мишу?

- Помню. Но эта память уже не сжигает меня изнутри. Это - светлая память об очень хорошем человеке, другого такого я уже не встречу.

- А как ты оцениваешь наши отношения?

- У нас с тобой никаких отношений быть не может.

- Как прикажешь назвать то, чем мы с тобой сейчас занимались?

- Утоляли голод.

С ума можно было сойти от циничной логики этой женщины, женщины, которую он безумно любил.

- Дима, тебе пора домой. Скоро придёт Андрюша.

- Он приходит домой под утро, ты сама об этом говорила. Да и после всего, что произошло, я не пойду домой.

- Ты собираешься переселиться ко мне? - она поцеловала его. - Если удастся скрыть мой грех, я буду счастлива. Будущего у нас с тобой нет, это предопределено законами самой жизни.

Домой идти не хотелось. Ноги сами привели его в родительский дом. Едва взглянув на лицо сына, мать поняла, что-то произошло.

- Рассказывай.

В радостном порыве Дима обнял мать.

- У нас сегодня праздник. К нам вернулась Оля. Прежняя Оля, понимаешь. Накорми меня, мама, я голоден как зверь.

- Не поздновато ли? Ты дома не хочешь поужинать?

- Я туда больше не вернусь, - с сияющим выражением лица заявил он.

Неужели опять всё началось, забеспокоилась мать. Эти два с половиной года он добросовестно заботился о ней, как о больном ребёнке. Его преданность вопреки всему заставила смолкнуть досужие сплетни и через какое-то время именно за то, за что ещё вчера его осуждали, стали уважать. Даже Гале пришлось смириться. И вот опять...

         - А что ты скажешь своим детям? Согласится ли тебя принять Оля? Сынок, сто раз подумай, прежде чем принимать окончательное решение.

- Нам хорошо, и мы любим друг друга.

Мать прошла в красный угол комнаты, остановилась перед иконами и стала читать молитву. Она крестилась и долго молила Бога простить все прегрешения её неразумным детям.

- Иди, сынок, домой. Иди.

Дома он не мог уснуть, с волнением прокручивая в сознании всё то, что испытал сегодня. Посмотрев на храпевшую рядом жену, взял свою подушку и перебрался на диван. Близость с этой женщиной, матерью его детей, теперь становилась невозможной.

На следующий день он увидел около своего дома Никиту и Андрея, ремонтирующих мопед. Тягу своего племянника к технике он приметил давно. Последнее время, приходя в дом к Оле, он очень часто наблюдал за всевозможными не лишёнными здравого смысла экспериментами подростка.

- Как мама, Андрей?

- Она стирала бельё, когда я уходил.

Оля развешивала на улице на натянутые верёвки отжатое бельё, когда Дима неслышно подошёл к ней сзади, обнял за талию и прижался губами к её шее. Ладонь всё сильнее сжимала её грудь, а губам стало жарко от поцелуя. Неожиданно он почувствовал, как слабеет, становится безвольной она в его объятьях. 

И потом, в комнате, когда они судорожно снимали друг с друга одежду, он поразился её уникальной чувственности. Разве много лет тому назад у стога сена с ней произошло не то же самое. Тогда он не догадался об этом, понял лишь сейчас, что в природе этой женщины есть особенность: не всегда ладят между собой её рассудок и сексуальное влечение.

А вечером, когда Оля гладила бельё, в комнату вошла и села напротив неё свекровь. Её посещение невестки было обычным явлением. Она искренне любила Олю. Встретившись взглядами, свекровь уловила в глазах невестки какую-то загадочность. Её красота и стать не ставили под сомнение тот факт, что эта женщина очень скоро устроит свою личную жизнь. Трудно сказать, будет ли она счастлива, но в том, что Дима будет предан только ей и не изменит своей любви, это она теперь знала точно.

         - Доченька, я всё знаю. Я впервые не вижу выхода из этой ситуации, не знаю, как сделать так, чтобы были счастливы все.

- Не знаете потому, что существует только одно решение, в треугольнике кто-то один должен страдать. Если вычёркивать свою жизнь, я должна жить ради сына. Но в тридцать пять лет жизнь ещё не закончена, в этом я теперь уверена. 
Коль вы знаете всё, вы это тоже должны были знать. Сын простит мне моё замужество, я - вдова. Ваша задача благополучно решить проблему семьи Димы. А она не будет благополучной при любом раскладе. Если мы с Димой будем вместе, страдать, будут его дети и Галя. Если я выйду замуж за другого, несчастливы будут Дима, соответственно, Галя и, возможно, я.

            - Богу угодно, чтобы все были счастливы.

- Не получается так. Я уже не ощущаю себя обломком кораблекрушения, выброшенным на пустынный берег. Я опять могу любить. Я даже допускаю возможность родить ещё одного ребенка. Больше всего в жизни сейчас хочу иметь от Димы ребёнка обоюдной любви. Надеюсь, я понятно говорю. Слава богу, я ещё не дожила до того состояния, когда человек начинает повторно переживать утехи молодости, я ещё способна на глупости. И святую память о Мише я не предаю, но жизнь моя продолжается.

- Пусть Бог вам будет судьей.

Свекровь ушла, а Оля ещё долго осмысливала эту беседу. Она сказала правду свекрови о том, что действительно допускает возможность иметь ребёнка, желанного ребёнка, от этого красивого, сильного и страстного человека. Она уже не сомневалась в том, что за время, пока Дима ухаживал за ней, бессознательно её отношение к нему изменилось на столько, что она твёрдо могла сказать себе теперь, это - любовь, запоздалая любовь, а может быть юношеская любовь, воскресшая из пепла.

Но вместе они могут быть только в случае, если уедут отсюда. Готов ли Дима пожертвовать карьерой ради любви. Ему сорок лет. Начинать на новом месте всё с нуля - задача не для слабого человека. Если учесть то, что мужчины выбор делают чаще всего в пользу карьеры, в пользу работы, надо согласиться с тем, что её мечта останется мечтой. Не в её пользу был сейчас возрастной фактор.

Но уже вечером, когда они опять любили друг друга, и было в этом нескончаемом движении мощных грудных мышц что-то завораживающее, она молила Бога оставить их близость без последствия.

Но всевышний остался глух к её мольбам, и начало новой жизни было заложено. От внимательных глаз Димы и свекрови не ускользнуло то, что Оля опять замыкается в себе и одновременно становится нервной.

Узнав от племянника о том, что Оля уехала по делам в Кингисепп, он был озадачен. Она не вернулась домой и на следующий день. Происходило что-то непонятное. По дому Андрею помогала справляться бабушка, и Дима решил от матери узнать правду.

          - Теперь поздно об этом говорить. Как же я, старая дура, не догадалась об этом. Она сказала о том, что ей надо к врачу. Как я не поняла!

- О чем ты? Говори прямо, опять загадками начинаешь говорить.

- У нас с ней состоялся разговор, и Оля сказала о том, что очень хочет иметь от тебя ребёнка.

- Ты хочешь сказать, что ...

- Да, именно это я и хочу сказать. На один раз у девки ума хватило, во второй раз бог разума лишил.

- Опять говоришь какими-то загадками.

Дима прижал руку к груди, как-то странно поморщился и сел.

- Тебе плохо, сынок? Что с тобой, ты так побледнел.

Дима появился в её доме неожиданно и силой усадил её на стул.

- Сядь и слушай меня! Ты могла меня поставить об этом в известность? Какая же ты дрянь!

- Мы с тобой в тупике.

- Я боюсь, что сейчас ударю тебя. У меня на руках направление о переводе в другой совхоз, в Тамбовскую область. Я хотел тебе сказать об этом только после того, как съезжу туда. Ты этим чудовищным преступлением сорвала эту поездку.

Он видел, как расширились от ужаса её зрачки, как она схватилась за голову руками и молча, сидя на стуле, стала раскачиваться из стороны в сторону. Но постепенно выражение её глаз стало меняться, и это встревожило его.

Она опять перестала разговаривать, началась депрессия: потухший взор, отсутствие всякого интереса, безразличие ко всему. Она опять стала бесчувственной. Ни ласки сильных рук, ни его поцелуи не вызывали никаких эмоций. И опять он преданно и заботливо ухаживал и оберегал её.

После непродолжительной болезни умерла мать Димы. За пять дней до кончины она позвала к себе сына и Олю.

- Я знаю, как виновата перед вами, дети мои. Если сможете, простите меня. Дима, сынок, заклинаю тебя, сейчас труднее всего Оленьке, не оставляй её, ты ей нужен. Берегите Серёжу и Андрея. - Увидев недоумённые взгляды сына и невестки, она добавила. - Это очень серьёзно, берегите их, я знаю, что говорю, не зря меня в деревне все звали колдуньей. Дом свой я завещаю Оле. Будет тесно, ты, сынок, построишь себе что-нибудь. Оле будет труднее сделать это...

(продолжение следует)