(Продолжение)

Глава 37

Ольга Николаевна ничего не знала о том, что Аня собирается уезжать, но она предвидела именно такое развитие событий, и только потому, что Андрею не удалось вернуть её. То упрямство, с которым она отвергала любые варианты примирения, загнало их в тупик. Она не делала секрета из того, что её чувства к Андрею ещё не остыли, и, вместе с тем, делала всё возможное, чтобы избавиться от этого мучительного плена.

Я стала старой и поэтому сентиментальной, думала Ольга Николаевна. Кто и когда сумеет теперь восполнить очередную утрату сына, да и найдётся ли другая душа, способная так близко, как Аня, понять беду Оксаны, стать ей настоящим другом. Теперь, когда Аня уехала, о многом можно было сожалеть, но исправить что-либо было уже невозможно.

Реакция сына, когда она сообщила о том, что Аня заходила попрощаться перед отъездом, поразила Ольгу Николаевну. Стакан, который он держал в руках, лопнул, осколок поранил руку, но Андрей не замечал того, как кровь из раны капает на стол.

- Вот и конец, - выдохнул он.

В этих двух словах была и боль, и тоска. Знать о том, что любимая женщина уезжает, и не спросить, когда... Почему, почему всё так оборачивается против меня. Пустота, которая поглотила его сознание сейчас, была сравнима только с чувством, испытанным со смертью жены. Уехала навсегда. Ему предстояло опять жить без любви, без любимого человека. Надо было выстоять и не впасть в депрессию.

Но как приказать сердцу, как усыпить вездесущую память. Он смотрел на тёмные окна дома напротив, и в памяти воскресали моменты его жизни с Аней, когда от счастья хотелось петь. Отныне никогда не увидит он там силуэт той, которая околдовала его. Только я был в ответе за всё, что здесь произошло с Аней, корил он себя. Никому не дано в полной мере испытать чужую боль, каждый несёт на себе собственный крест. Я добивался её абсолютного подчинения, а она пыталась отстоять свою независимость.

С отъездом Ани Оксану словно подменили. Всегда приветливая и послушная, сейчас она демонстрировала своё непослушание старшим. Стоило повысить голос, как у неё наворачивались на глаза слёзы, и она опять надолго замыкалась в себе. И это стало уже проблемой в семье. После того, когда Ольга Николаевна поделилась своим беспокойством с сыном, Андрей решил в присутствии матери поговорить с дочкой, но был озадачен реакцией ребёнка.

- Ты её не любила, - почти прокричала Оксана, повернувшись к бабушке. - Анечка просила прощения у тебя. Почему ты её не простила?

Оксана ушла в другую комнату, а Андрей смотрел на мать, пытаясь понять мотивы, которыми руководствовалась дочь.

- Мы, сынок, должны подумать, как объяснить ребёнку отъезд Ани. Прощаясь с нами, со слезами на глазах девушка просила у меня прощения за все неприятности, которые она причинила нам. Как объяснить ребёнку всё, что произошло между вами?

Возникшей в семье проблемой, Ольга Николаевна поделилась с Дмитрием Ивановичем.

- Кажется, в лице Ани твой сын потерял не просто любовь, а нечто большее. Я только сейчас понял, какое место в сердце Оксаны занимала соседка. Бедный Андрей...

- Если бы ты только мог видеть, что происходило между ними последние месяцы. Вне всякого сомнения, их сжигали чувства, но как можно было так мучить и себя, и человека, которого любишь. Они словно получали удовольствие оттого, что делают друг другу больно.

- Надеюсь, ты теперь поняла, что мне тоже бывало больно.

- Да разве я к тебе плохо отношусь, Дима?

Дмитрий Иванович смотрел на эту миниатюрную женщину с нежностью. Нечастые минуты покоя и радости рядом с ней позволяли ему жить и выплывать из любых ситуаций. Сейчас он был откровенен с самим собой: он любил детей, но эту женщину он любил больше них. О такой глубине чувств можно только книги писать.

Почему-то принято говорить о любви молодых, забывая о мире чувств стариков. С годами их радости и страдания звучат с не меньшей силой. Не хотелось мириться с тем, что надвигающаяся старость уже проникает во все поры тела, хотя она и по-разному подступает к людям: к одним - быстро и неотступно, к другим, как к Оле - робко, в обход.

- Я всё ещё люблю тебя, Оленька. И каждая ночь наедине с тобой - для меня медовый месяц.

- Я знаю это, Дима.

Когда улеглись страсти, нежность и понимание были дороже любви. И пусть они не вместе, перед собой и небом её, Олю, он считает своей женой. Все эти годы только с ней делился он своими радостями и огорчениями. Она была для него не только любимой женщиной, но и другом. Он сам замечал, как с годами портится его характер, но Оля умела в нужный момент найти и верные слова, и нужную интонацию.

- Знаешь, о чём я сейчас подумал? Я хочу умереть раньше тебя.

- Что за вздор ты несёшь.

- Нет, Оленька, это - не вздор. Годы берут своё. Я просто не вынесу, если тебя не будет рядом. Ты - моя жизнь, моя родина, всё моё самое хорошее. Не будет тебя, жизнь потеряет смысл.

Одиночество пожилых людей особенно тягостно. Но именно оно позволяет душе человека, уединившись, поговорить с богом внутри себя, исповедаться ему. Всё, что он сейчас говорил ей, было осознано им и глубоко прочувствовано.

Пронизывающий холодный осенний ветер распахнул тонкую ветровку, но Андрей этого не замечал. Уже не первый раз Ольга Николаевна наблюдала, как сын, всегда ценивший время, утонув в собственных мыслях, подолгу простаивал на улице, устремив взгляд в опустевшие окна соседнего дома. Сейчас он вдруг понял, как мало значат для человека образование, достаток, социальное положение, когда потеряна душа. Но во все времена человека запоминали и оценивали за дела и поступки, и Анечка меня запомнит на всю жизнь, только память я заслужил недобрую.

Накинув на плечи пальто, Ольга Николаевна вышла на улицу и подошла к сыну.

- Я понимаю, что ты чувствуешь. И всё-таки, пойдём в дом, холодно, и дождь начинается.

- Самое странное как раз и заключается в том, что я потерял способность чувствовать. Могу только анализировать события последних месяцев.

- Это хорошо. С холодным рассудком ты дашь оценку всему и расставишь всё по своим местам.

- Почему-то всё время хочется себя оправдать, хотя понимаю степень своей вины. Уступая Ане во всём, тем не менее, я всё время пытался подчинить её. В свою очередь она, соглашаясь со мной, всегда поступала по-своему. Я понимал, что при всей своей незащищённости, неприспособленности, эта девушка была личностью. Но почему мне так хотелось подчинить её, превратить в зависимый придаток?

- Зависимая и подчинённая она очень скоро перестала бы тебя интересовать. Вся её прелесть и заключалась в том, что она не рисовалась, была такой, какая была. Но расстались вы не только из-за этого?

- Было ещё... Её беда - моя вина. Она лучше разобралась во мне, чем я в ней. Именно поэтому она поступила так. Только теперь понял, во всём, что произошло с нами, её вины не было, виноват только я.

- Вы поспешили расстаться. Время... Люди годами, а порой и всю жизнь притираются друг к другу.

Взглянув на мать, Андрей как-то безнадёжно махнул рукой и направился в деревню.

Ничего нового в человеческих взаимоотношениях жизнь не придумала. Анализируя собственную жизнь, Ольга Николаевна надеялась найти слова, способные поддержать сына, облегчить состояние его души.

Сейчас, по истечению стольких лет, она могла сказать, как нелегко было ей в первые годы замужества. Угрызения совести подавляли в ней всё, но Миша, тонкая душа, понял её и помог справиться с этим чувством вины. Уважительное отношение односельчан к мужу, уважение и симпатия матери к нему, бережное отношение Миши к ней самой сделали невозможное. Незаметно она прониклась к мужу почтением, граничащим с восхищением. А вскоре всё это переросло в такое глубокое чувство, когда он стал для неё светом в окне, самым красивым, самым умным, единственным.

Мучаясь ревностью, страдая, Миша не упрекал её ни в чём. Природа наградила её внешними данными, женственностью и особой чувственностью. Но Миша, не в пример Андрею, понимал, к чему могут привести несдерживаемая ревность, запреты и упрёки. И если его выводило из равновесия что-то, он умел находить слова, позволявшие без всякой обиды вместе обсудить ситуацию, давал возможность ей взглянуть на себя со стороны. Он стал для неё тем человеком, ради которого она готова была отдать собственную жизнь.

Отношение мужа к ней отложило отпечаток на характере и поведении сына. Андрей вырос человеком обязательным и ответственным, но он не мог унаследовать тот природный дар, которым так щедро был наделён Миша.

Другим был Дима. Испытывая глубокое чувство к ней, он пытался подчинить её, убирал с пути всех, кто ему мешал. Миша ей верил, и она старалась не потерять это доверие, а Дима ревновал, устраивал дикие сцены ревности, не имея на это никакого права. Её бунтовавшая душа не терпела насилия над собой. Именно это подталкивало её на поступки, которые были просто невозможны при муже. Слепому от природы человеку никогда не удастся объяснить, какой цвет имеют солнце или небо. Точно так же невозможно было объяснить Диме то, что его ревность делает невозможной совместную жизнь.

После смерти Миши одинокой она не была, была любима, но сама не испытывала ответного чувства такой силы, которое позволило бы безоглядно последовать за избранником.

А теперь в жизненных коллизиях запутался сын. И вдруг она поняла, слабость сына заключается в его силе. Очень рано взвалив на свои плечи несоизмеримый с возрастом груз ответственности, он привык браться за всё и за всё отвечать. Это качество он перенёс и на отношения с Аней. Окутав её своей заботой, как коконом, он не давал возможности ей ни ошибаться, ни исправлять ошибки, вынуждал смотреть на мир своими глазами. А душа девушки противилась этому. Скорее всего, именно поэтому она не согласилась узаконить с Андреем свои отношения. Но что могло ещё произойти, что заставило сына, полюбившего Аню, оставить девушку, любившую его. Это так и останется тайной для неё.

Именно в это время в деревне начались кардинальные изменения. Андрей с головой ушёл в этот процесс преобразования и, казалось, совсем не вспоминал о том, что ещё недавно раздирало душу. Только иногда мать перехватывала его полный тоски взгляд, устремлённый на окна соседнего дома.

Исчезла ещё недавно присутствовавшая в отношениях между Андреем и Серёжей неприязнь. Казалось, страсти, бушевавшие здесь недавно, забыты, да и само явление девушки, ставшей предметом страданий братьев Громовых и пересудов кумушек, было сном. Андрея не раз удивляла способность Сергея невозмутимо наблюдать со стороны за последствиями его безрассудных и безответственных поступков. Вот и сейчас, он спокойно общается с девушками, будоража их чувства, в то время как Андрей потерял интерес к жизни. Они оба любили Аню, но к расставанию с ней отнеслись по-разному.

После смерти Иры Андрей знал, что рано или поздно он женится. Сейчас он был уверен в том, что не найдётся другая женщина, рядом с которой он сумеет забыть Аню. В его жизни будут женщины, но вряд ли захочется ему постоянно видеть рядом с собой другую женщину.

Андрей не подозревал о намерениях брата, не знал он того, что спокойствие и невозмутимость Серёжи были мнимыми. И если Андрей свои отношения с Аней начинал считать своим прошлым, то Серёжа был уверен в том, что обязательно встретится с ней, только время этой встречи ещё не настало. У Ани должно всё отболеть, да и сама она должна успокоиться. Расстояние и время помогут ей в этом.

Острота чувств, испытанных Серёжей после отъезда Ани, притупилась. Всё куда-то исчезло, остались тоска и ощущение пустоты. Его сердце принадлежало только ей, и надежды остальных его воздыхательниц были напрасными.

Сколько раз Серёжа приходил к дубу в усадьбе Байкова, к её молельне, мысленно разговаривал с ней, и во время этих немых общений умолял не забывать его. Огромное дерево от старости было пустым внутри. Себя Серёжа представлял таким же деревом, расщеплённым внутри бурей жизни, обуреваемыми страстями и уродливой гримасой судьбы. Аня стала для него тем единственным светлым лучом, ради которого стоило жить.

От внимательных глаз отца невозможно было скрыть состояние души Серёжи, хотя он и облачил свои чувства в доспехи безразличия. Но именно это чрезмерное безразличие и выдавало его.

Андрей же страдал и не скрывал этого. Последнее время состояние депрессии, в которое он впал, не просто поглотило его, оно стало разрушать. Дмитрий Иванович с искренним сочувствием наблюдал за племянником. Сколько раз хотелось сказать Андрею, что он обязан любой ценой вернуть девушку. Но этой ценой мог стать и его отъезд из деревни. А племянник, как никто другой, сейчас был нужен ему здесь. Поддержать словом в этой ситуации племянника было просто необходимо.

- Ты пытаешься воскресить то, что перечёркнуто самой жизнью. Стоит ли на это тратить силы? То, что приемлемо для одного человека, неприемлемо для другого. Ира могла, Аня не смогла. Да их и сравнивать нельзя. Из Ани, этого юного и хрупкого создания, ещё надо было слепить женщину.

- Но любить, это ещё не значит потакать, уступать всегда и во всём. Эти постоянные общения с Серёжей... Я сейчас пытаюсь проанализировать каждый прожитый с нею день.

- Жить человек учится всю свою жизнь. Если ты не изживёшь из себя то, что мешает тебе жить - ты проиграл. А Серёжа... Выбрала она тебя, а не его.

- Мне иногда казалось, что она с ним общается даже больше, чем со мной. Она стала между нами, как река между двух берегов. Серёжа не просто увлёкся ею, он её тоже полюбил, я то это знаю. А в этом состоянии человек на многое способен.

- Но любила она тебя. О силе любви всегда судят по поступкам, которые совершает человек во имя этой самой любви. У вас любовь получилась очень трудной.

- Ты даже представить не можешь, какая это была девушка.

- Почему же, могу. Я тоже мужчина и имею глаза.

Андрей с удивлением посмотрел на дядю, а тот решал, рассказать ли племяннику то, что он сейчас имел в виду, стоит ли воспоминаниями травмировать его. Но Андрей не отводил своего вопрошающего взгляда.

- Был день рождения Никиты. Вы только-только стали жить с Аней. Я терялся в догадках, придешь ты один или с Аней. Но вы появились вдвоем. Но это ещё не всё. Вы втроём: ты, Никита и Аня стояли у окна. Аня что-то вам рассказывала, и вы громко смеялись. Включив магнитофон, она стала между вами и движением рук отодвинула вас в разные стороны. Начался какой-то непонятный танец. Я всегда считал, танец - это в первую очередь движение ног. Ладонью руки она накрыла темя, а вторую руку положила на противоположное бедро. Её ноги приросли к одному месту, но в постоянном движении были руки и тело. И вот она уже обнимала себя за плечи руками. 

Впечатление было такое, словно это были не Анины, а чужие обнимавшие её руки. Они, медленно гладя грудь, опустились на талию, и вот уже они гладят бёдра. Всё это делалось в такт музыке. Вдруг она быстро прижалась своей спиной к твоей спине, и в следующий момент её рука через плечо уже обнимала тебя за шею, вторая её рука скользила по твоему бедру. В этот момент, слушая своё тело, она танцевала для себя, но чтобы понравиться вам. Было в этом танце что-то такое, что даже моё старое сердце заставило биться сильнее.

Андрей сидел, опустив голову.

- Как видишь, я не слеп. Не знаю, кто и как воспринял всё это, но равнодушных в этот момент не было. Я вдруг понял, что эта девочка никогда не увянет в однообразии семейной жизни. Ей по судьбе суждено ярко вспыхнуть и сгореть в любви. Я проникся к ней таким чувством, которое Наде не удалось завоевать за десять лет совместной с Никитой жизни. Эта девушка была особенной. Сразу после этого танца вы ушли, тем самым ты подчеркнул, что она для тебя важнее всех родственных чувств. Для сельской местности это был поступок, и я в душе аплодировал вам.

- Она в городе занималась танцами, а здесь мы с Никитой уговорили её показать, что такое стриптиз. Мы все были наслышаны, но только не видели никогда.

- У того, кто пойдёт с ней рядом по жизни, будет волнующая, полная проблем и переживаний жизнь. Тусклая монотонность семейной жизни - не для неё. И это не от неё зависит, у неё такая природа. Под замком её никому не удастся удержать.

Они долго молчали. Каждый думал о чем-то своём. У каждого из них воспоминания приподняли какой-то пласт прожитой жизни, заставив на короткое время вернуться туда.

- Слушай внимательно то, что я сейчас тебе скажу. Ты красивый человек, достойный уважения. Но проблемы повседневной жизни уже начали тебя приземлять. Аня была не синица, это был журавль в небе. И тот журавль диктовал человеку, находившемуся рядом с ней поступки, мужественные поступки на грани риска. Изначально не исключалась возможность того, что надо будет оторваться от земли, вспорхнуть и устремиться в неизвестное за этим самым журавлём. Не зря говорят, не живёт тот, кто не рискует. 

И запомни ещё одно. Я сам - большой грешник, и потому с уверенностью могу сказать, не каждый может прожить рядом с нелюбимым человеком всю жизнь. Чтобы твоя дальнейшая жизнь удалась, тебе необходимо ещё раз полюбить. Но сила этой любви должна превышать силу чувств к Ане, чтобы не сравнивать свою новую спутницу жизни с тем журавлём.

(продолжение следует)