(продолжение)

Глава 24

Валентина открыла дверь и тихонько зашла в дом, боясь его разбудить, но он не проснулся. Она легла, не раздеваясь на диван в соседней комнате, а рано утром встала, оделась, взяла свои вещи – Геннадий всё ещё крепко спал, как убитый, после вчерашних возлияний. 

Она написала ему записку чёрным фломастером на большом белом листе бумаги: «Гена, прощай и не сердись на меня. Я ухожу – так надо. Валентина».

Записку положила на видном месте – у телевизора, и тихонько вышла из дома, прикрыв за собой дверь. С минуту постояла у ворот, как бы прощаясь со всем тем, что любила, затем вызвала такси и через несколько минут села в машину, на вокзале взяла билет и всю дорогу ехала молча. Телефон она отключила: Валентина не в состоянии сейчас была ни с кем разговаривать.

А Геннадий, проснувшись, увидел записку и, рассвирепев, разорвал её в клочья, потом полез смотреть сумку с документами, домовой книгой, пересчитал деньги – не взяла ли? Но всё было на месте, всё стояло на своих местах, только не было лишь жены, которая столько лет заботилась о нём, а теперь первый раз за много лет никто не приготовил ему завтрак.

Он достал из холодильника кусок колбасы, нарезал крупными ломтями хлеб и стал жевать, но есть не хотелось – мутило после вчерашней выпивки «Эх выпить бы!» - подумал он, но день был рабочий. «А ну её, эту работу! Позвоню, скажу, что приболел. Сейчас опохмелюсь. А вечером к Ленке что ли зайти? 

Это ведь она тогда звонила Валентине, женой называлась, а он хотел Валентину подразнить, чтобы больше любила. А она психнула и уехала… Ну ничего, помотается там, поживёт у зятя и вернётся, как миленькая, вот тогда он ей покажет "кузькину мать", возьмёт в ежовые рукавицы». От негодования он сжал кулаки и крепко стукнул по столу, так что зазвенела посуда в шкафу.

(продолжение следует)