(продолжение) 

Глава 33

Серёжа почти ненавидел Андрея. Можно было сойти с ума от мысли, как этот огромный бугай обходится с юной и такой хрупкой девушкой. Ему не хотелось верить в то, что Аня сама выбрала Андрея. Он всячески пытался внушить себе насильственное принуждение её к этому сожительству. Так ему было легче жить.

А вскоре представилась возможность поговорить с Аней.

- У меня к тебе единственный вопрос, ты любишь Андрея?

- Если я скажу “да”, тебе будет неприятно. Считай, что ты этого вопроса не задавал.

- Я хочу знать, ты его любишь?

- Я попробую правильно сформулировать свои ощущения. Мне с ним очень хорошо. Он человек надёжный. Ты не обвиняй себя ни в чём. Когда-то я сделала выбор в твою пользу, но позже поняла, что Андрей для меня больше чем сосед. Ты мне нравишься. Но нравиться и любить - ни одно и то же.

- Выходит, ты любишь Андрея?

- Выходит.

- Анечка, я люблю тебя.

Страстный поцелуй Серёжи обжёг её губы. Её руки были заняты пакетами, и она не имела возможности оттолкнуть его. Всё это происходило на дороге, и их могли видеть. Но уже в следующий момент Серёжа был удивлён словами Ани.

- Отвратительно изменять своему чувству. Какой-то миг щекочет нервы от нарушения морального запрета, но в следующий момент наступает презрение к себе за совершённую подлость.

- Я люблю тебя. Выходи за меня замуж.

- Я нужна Андрею и Оксане, ты свою жизнь ещё устроишь.

Вечером от внимания Андрея не ускользнуло внутреннее состояние Ани. Она была чем-то обеспокоена и явно нервничала.

- Выкладывай свою очередную проблему, обсудим.

Говорить правду она не хотела, знала, как расстроит Андрея своим рассказом. Но о случившемся он в любой момент мог узнать от односельчан. Только как объяснить ему, почему она позволила целовать себя.

- Сегодня Серёжа исповедался мне в своих чувствах.

Опять он. Андрей со своей проницательностью угадывал развитие событий между его женщиной и братом. Интуиция подсказывала ему очень многое. Серёжа даже не догадывался о том, что брат внимательно наблюдает за ним, пытаясь понять, перешагнёт ли он дозволенную черту. А Аня, словно не понимала того, как опасно завязывает на себе в тугой узел взаимоотношения между братьями.

- И это так сильно тебя взволновало? Ты могла мне об этом и не говорить. Коль согласилась слушать его, значит тебе этого хотелось. У меня такое ощущение, что ты всё ещё собираешься жить, а ожидание жизни - самообман. Живёшь ты сегодня, сейчас.

- Возможно, это и опрометчиво, и глупо, но это уже произошло.

- Глупость - это не отсутствие у человека ума, а неправильное восприятие жизни. При неправильных мыслях совершаются глупые поступки. А если иметь в виду то, что женщина всегда думает на уровне собственных чувств, её поступки предопределены.

- Женщина всегда хочет быть счастливой. Разве это плохо?

- Счастье не бывает отдельно от человека, оно внутри него. Именно поэтому невозможно заставить чувствовать себя счастливым. Понимаешь, о чём я говорю.

- Но отвратительные поступки совершают и счастливые люди.

- Есть ещё одна отправная точка человеческого бытия - совесть. Она сама устанавливает свои законы внутри нас. Именно поэтому разные люди в одной и той же ситуации ведут себя по-разному.

- Ты - праведник, а я в своих мыслях - сплошной грех и порок.

- Мысли материализуются. То, о чем ты думаешь, рано или поздно исполнится. Поэтому, пока не поздно тебе следует распрощаться с греховными мыслями.

Она смотрела на него, такого большого и такого беззащитного, и понимала, что от неё, только от неё зависит его покой. Одного неверного шага с её стороны будет достаточно, чтобы опять сломать, исковеркать его жизнь. Непонятная теплая волна, поднятая этим ощущением власти над ним, охватила её.

- Я очень люблю тебя, Андрей. Ты - мой самый большой грех.

Аня подошла к нему и, поцеловав, расстегнула пуговицы на его рубашке. Всё последующее её поведение сейчас подтверждало, что девочка, наконец, превращается в женщину. Желание, родившееся где-то в глубине её естества, и испугало, и одновременно обрадовало Аню.

С немым восхищением смотрел Андрей на неё. Такой он видел её впервые. Чего здесь было больше, бесстыдства или страсти, трудно понять, да он и не хотел вникать в это. Она была так естественна и так желанна, что голова шла кругом. Она впервые испытала чувство, несравнимое ни с чем.

Он с чувством поцеловал её. Буквально на днях овладевшее им желание завести ребёнка теперь постоянно присутствовало в его сознании. Сознательно или бессознательно, но именно сейчас он воспользовался моментом и выложил всего себя ради исполнения заветной цели. Он предполагал, по какому сценарию в дальнейшем будут развиваться события. Но сейчас Аня была переполнена радостью и счастьем и в этот миг ни о чем не думала. Осознание последствий придёт к ней позже.

В субботу, когда была возможность выспаться, их разбудил стук в дверь. За год своей работы фельдшером Аня приучила всех к тому, что за помощью к ней можно было обращаться в любой день и в любое время суток. И этот стук Андрей воспринял, как очередной вызов к пациенту. В его объятиях лежала женщина, от которой ему так не хотелось отрываться.

- Не будем открывать двери.

- Неудобно. По пустякам люди в деревне никогда не беспокоят. Иди открой.

Аня слышала, что кроме Андрея ещё кто-то вошёл в квартиру.

- Анечка, вставай. К нам гость приехал.

Игорь гнал машину по переполненному транспортом шоссе, вложив в её скорость весь свой гнев. Он понимал, что не только скорость, а и время не помогут стереть из памяти случившееся.

Когда дверь дома, в котором жила Аня, ему открыл почти обнажённый, высокий, плотный, с волосатой грудью мужчина, он не сразу понял, что это значит. Но вот из другой комнаты появилась с распущенными волосами Аня, и он всё понял.

Ещё и сейчас Игорь не мог вспомнить, какие чувства преобладали в нём при этом. Но томное выражение её лица возмутило его, и само собой созрело решение унизить её сытость. В тот момент он ещё не знал, как сделает это, да и можно ли вообще было унизить такую женщину.

Аня предпочла не знакомить его со своим любовником, и тот покорно удалился.

Усадив гостя, она встала перед зеркалом и стала заматывать в пук волосы. В момент, когда обе её руки были подняты, полы халата распахнулись, и Игорь в зеркале увидел отражение обнажённого тела. Мысль созрела мгновенно. Гость поднялся со стула, но, занятая причёской, Аня не придала этому никакого значения. Но вот она увидела его силуэт за своей спиной, и тотчас сильные руки сковали её ладони и опрокинули спиной на стол. 

Те же сильные ладони уже больно сжимали её груди, прижимая плечи к столу, и не давали возможности выпрямиться. Всеми своими действиями сейчас он старался причинить ей боль, раздавить, растоптать её достоинство. Сердце требовало отмщения, и он был жесток. Но на смену обиде и злости начало приходить осознание того, что всё, что сейчас происходит на этом столе, называется преступлением. 

Холодный пот выступил на лбу. За этот эпизод он мог поплатиться не только своей карьерой. И этот внутренний страх никак не позволял достичь желаемого. Стала очевидной бессмысленность всего происходящего: уже не возбуждали ни вид обнажённого женского тела, ни красивое лицо с полными слёз глазами. Возникло желание закончить этот дешевый порнофильм. Жеманница уже получила урок, ярость прошла, а удовольствия здесь и близко не будет. Но именно в этот момент, при очередной попытке освободиться от крепко державших её груди рук, энергичные движения её тела спровоцировали закономерный рефлекторный результат…

Через две недели Аня поняла, что беременна. Но никто не смог бы сказать теперь, кто отец этому ребёнку. Андрей видел, что она ходит чем-то обеспокоенная, растерянная, стала уклоняться от близости, вскрикивала во сне по ночам. 

Иногда Андрей видел её покрасневшие от слёз глаза, не раз пытался вызвать её на откровенный разговор, всё было напрасно. Все эти перемены произошли после визита её бывшего жениха. Она мучилась сама и своим молчанием мучила Андрея. И однажды он не вытерпел.

- Надеюсь, ты понимаешь, что так продолжаться долго не может. Если ты жалеешь о том, что рассталась со своим ухажёром, я не в праве мешать тебе.

Он видел, как испуганно она вскинула на него свои глаза, но вместо ответа опять поникла.

- Ну, скажи хоть что-нибудь.

- Не бросай меня, Андрей.

Вечером Андрей изучал технический паспорт отопительного котла.

- Зачем тебе эта премудрость? - Аня подошла к нему, обняла и прижалась губами к его голове.

За два последних месяца это было первым проявлением её сопричастности к его жизни, и он обрадовался. Кризис в отношениях был пройден.

- Наша котельная - тоже моя болячка. До начала отопительного сезона там надо произвести ремонт, надо нанять специалистов, но я хочу разобраться кое в чём сам.

Но Аню предчувствие новой беды не отпускало. Сначала присутствовал страх неизбежного последствия, потом к ставшему уже фактом последствию добавился страх потерять Андрея. К тому же она не знала, как избавиться от той памяти, которая диктовала теперь все её поступки. Аня стала невыносима даже для самой себя, и только мысль потерять самого дорогого человека напугала её. 

Впервые у неё появилось желание заботиться о нём, по возможности помогать ему. Она любила его, но в её отношении к нему отсутствовали забота и соучастие. Когда пришло понимание того, что Андрей - самое главное в её жизни, случилось несчастье, и теперь она может его потерять.

- Прости меня, Андрей. В этой жизни ты для меня - всё.

Андрей понимал, что сила женщины заключается в её слабости, но что эта слабость ещё преподнесёт ему, не было известно никому.

На родительском собрании в школе по случаю окончания первой четверти Андрею приятно было слушать похвалы учительницы в адрес Оксаны. Она говорила о том, что девочка не по годам ответственна, усидчива и, безусловно, способная. Звучала хвала и в адрес отца за то, что он достаточно времени уделяет своей дочери, занимается с ней. Но Андрей, как впрочем, и учительница, знали, кого сейчас хвалили и за что, только имя Ани нельзя было произносить вслух.

Возвращаясь домой, его распирало от приятных эмоций: успехи дочери, изменившееся к нему в последнее время отношение любимой женщины. Его, как ребёнка, радовал слепивший лицо мокрый снег. Самым главным, как ему казалось, было то, что Аня стала интересоваться его проблемами.

Через пару недель она уехала на три дня на семинар в Ленинград. Он скучал и беспричинно волновался. По возвращению его удивил внешний вид Ани: синяки под глазами, потухший взгляд.

- Что случилось, ты заболела?

- Да, я себя плохо чувствую.

А на следующий день под стопкой газет на столе он случайно обнаружил её паспорт, внутри которого находился больничный лист.

Аня смотрела на него сейчас со страхом. Ей казалось, что Андрей сейчас ударит её. В его глазах были одновременно и ненависть, и растерянность, и испуг.

- Уму непостижимо! В таком красивом теле произросло такое чудовище. На каком основании в таком важном вопросе ты решила проявить самостоятельность? Ты даже в мелочах советуешься со мной.

Был он страшен в своем гневе, когда схватил её за плечи и стал трясти, как фруктовое дерево. Таким она видела его впервые.

- Так что же ты молчишь? Попытайся оправдаться.

- Так надо было.

- Замолчи! - закричал он. - Иначе я за себя не ручаюсь. Ты видел, как я обезумел от привалившего счастья. Ты права только в одном - наши отношения по твоей вине не узаконены, но ты все равно моя, и это - главное. Неготовой к замужеству была ты, я тебя перед людьми и небом считал своей женой, ни от кого не скрывал своего отношения к тебе. Аня, Аня! Как могло прийти в твою голову такое, ну что же ты наделала? Ты должна была родить ребёнка такой большой любви и не пожалела его. Не пожалела! Как ты могла? - Голос его дрожал то ли от обиды, то ли от злости, то ли от отчаяния.

Аня не сомневалась в искренности его слов. Она впервые видела его в таком состоянии.

- Но у нас ещё будут дети, - чувствуя свою вину, пыталась оправдаться она.

- Я не уверен в том, что теперь смогу любить тебя так же самозабвенно. Как же ты могла?!

Чудовищно, думал Андрей, глядя в глаза Ани. Рядом ходят люди, занимаясь своими делами, равнодушные к той драме, которая сейчас произошла под этой крышей. Что-то ему подсказывало, что он её теряет, теряет навсегда. Ощущение беды не проходило, а всё усиливалось.

Она уткнулась в свою подушку и заплакала навзрыд, давая волю своему отчаянию. Андрей видел, как вздрагивает её тело от рыданий, но слов утешения не находил. Во всем, что сейчас произошло, моей вины больше, чем её. Она сейчас поняла, что натворила и искренне сожалела о случившемся. Ком подступил к горлу, и он не мог ничего произнести.

Прошло довольно много времени. Аня начала успокаиваться. А когда она повернула к нему своё лицо и подняла глаза, Андрей вдруг обнаружил, что из этих рыжих выразительных глаз исчезли всегда присутствовавшие искорки, но появилось что-то доселе незнакомое. 

Она смотрела на него открытым взглядом, но в выражении глаз было то, что не позволяло понять её. Стало понятно, туда, за этот барьер, она уже никогда никого не пустит. Всё, находящееся за той чертой, отныне будет принадлежать только ей одной. Но этот таинственный взгляд был ещё прекраснее прежнего.

- Прости меня, Андрей, если можешь. Я не хотела причинять тебе боли. Всё это случилось в той моей глупой и бесшабашной жизни... Как ты решишь, так и будет.

Эти слова произнесла не всегда восторженная девочка, а взрослая женщина, уже познавшая и большую любовь, и утрату. По её холодному выражению лица Андрей понял, что своё горе она запрятала в глубине своей души, и из этой беды она выходит совершенно другим человеком.

Понимая, что им никогда не удастся возродить былых отношений, но она не представляла своей жизни без Андрея.

Шаг за шагом, уже в который раз отмерял Андрей расстояние между баней и домом, словно этими шагами пытался вогнать в землю боль и отчаяние на грани бешенства. До самой темноты топтался он на этом участке земли, подавляя в себе обиду. Хотелось кричать, чтобы освободить от спазмы горло.

Теперь их отношения претерпели изменения, Андрей жил дома, при встречах с Аней он был более предупредителен, чем раньше, но куда-то исчезла теплота. Его видимое спокойствие граничило с холодностью и безразличием. Она чувствовала отчужденность, неоднократно делала попытки достучаться до его сердца, но безрезультатно. Так проходили недели. Поняв, что теряет его, Аня с отчаянной решимостью пыталась вернуть его расположение...

- Андрей, ты должен понять, что я нужна не только тебе, но и Оксане.

- Не шантажируй меня этим. Согласен, дочь любит тебя, но ты сама должна научиться любить. Бесполезно говорить на эту тему, пока ты этого не понимаешь.

- Мне очень плохо без тебя, ты мне нужен.

- Мне тоже нужен человек, но не для одной постели, а для нормальной семейной жизни. Я должен быть уверен в том, что меня не предадут, не подведут.

- Я не идеал, многого не умею, но я тебя не обманывала. Ты сам обманулся во мне и разочаровался. Я начинаю взрослеть и, кажется, поняла главное. Хотел ты одно, а получил другое, но и это другое ты не хотел терять. Ты растерялся между этими двумя желаниями. Наши отношения перестали давать тебе те наслаждения, которые жизнь обещала сначала. Притворяться я не умела и не хотела. Но всему когда-нибудь приходит конец.

Она отвернулась от него и обвела взглядом вокруг. В этом мире она остается одна. В глазах появился страх. Трудно было поверить в то, что Андрей её бросил. Она ещё раз посмотрела на холодное серое небо, и слёзы потекли из глаз. Настанет завтра, будет такой же пасмурный день, только она уже будет не та... Было бы великим благом сейчас уснуть и не просыпаться. Она ощущала почти физическую боль. Её сознание оцепенело.

Каждый подобный разговор с ней слой за слоем снимал коросту ожесточения с его окаменевшего сердца, и он уже готов был сдаться. Но именно в этот момент она произнесла как приговор слова.

- В свою душу ты меня не пустил, Бог тебе судья. Боишься того, что опять будет больно? Так больно будет всё равно. Рано или поздно меня кто-нибудь пригреет. Живи в ладу со своими принципами, не умеющими прощать. Больше я никогда не буду тебе надоедать. Бесполезно тратить силы и время на непреодолимое.

С этого момента она стала избегать встреч с ним. От внимания Андрея не ускользнуло то, что в соседний дом зачастил с визитами Серёжа.

А Серёжа оказался на редкость тонким психологом. Он видел, как тяжело переживает девушка разрыв с Андреем, и старался не напоминать о нём, отвлекал её разговорами на посторонние темы, но иногда не сдерживался.

- Мы с тобой, Аня, разговариваем, но в своих мыслях ты где-то очень далеко. Поверь, всё это пройдёт, нужно только время. Ты опять будешь свободна, а сейчас ты - раба своей памяти.

Иронизируя над их отношениями, он понимал, как неуместна сейчас его ироничность, но именно за ней он пытался скрыть горечь и обиду своей неразделенной любви. Никак не уходили из памяти её слова: “Ты не должен вспоминать меня ни хорошими словами, ни плохими. Может быть, мы действительно в разное время пересекли перекрёсток нашей любви”.

- Я верю в то, что настанет время, когда ты по достоинству оценишь верного Санчо Пансо, то есть меня.

- Я никогда уже не буду счастлива и только потому, что не смогу забыть Андрея.

Сейчас она ненавидела себя за то, что её отвергли, презирала себя за собственное унижение перед Андреем. Но больше всего её пугал страх людской молвы. Она понимала, что никогда уже не станет прежней, беззаботной. Ей казалось, что уже никогда не отогреется её заледеневшая душа.

Переполненный решимостью забыть Аню, Андрей отдавался работе больше, чем когда-нибудь раньше, но обида не исчезала. Память о былом не позволяла забыть её. Она являлась незваной в его воспоминаниях и снах. Он гнал от себя эти воспоминания и понимал, ему её не разлюбить. Но что не позволяло ему сделать шаг к примирению, он сам не понимал, знал только, что без неё жизнь потеряла смысл. Теперь он завидовал своей дочери, которая постоянно общалась с Аней, он же видел её только издалека.

Дни проходили за днями. Их отношения оставались прежними. Чем больше думал Андрей о ней, тем больше убеждался в том, что самой большой ошибкой было то, что его уязвленное самолюбие заставило отгородиться от неё барьером показного безразличия. Сейчас он проклинал себя за то, что в тот момент, когда ей было очень плохо, он повел себя как обиженный ребёнок.

Никто не мешал ему сейчас анализировать случившееся. В своем счастье я ослеп и не видел того, как растерялась Аня после моего переселения в её дом. Права была мама, считавшая, что Аня стеснялась своего положения, и это съедало её, как ржавчина железо. Именно поэтому она стала уходить из дома и говорить о том, что не готова к браку. 

В те часы, когда Аня находилась дома, а он, превратившись в домохозяйку, занимался домашними делами, она, как неприкаянная, слонялась по квартире и вздрагивала от каждого стука в дверь. Она боялась любых визитов, не мешала ей только Оксана. В общении с ней она пыталась спрятаться от двусмысленности своего положения. Приблизив к себе ещё больше девочку, она старалась показать - главное в их отношениях - Оксана, а он - всего лишь приложение к ребёнку. Его это оскорбляло, и он стал под любым предлогом выпроваживать дочку к бабушке.

Застав Никиту дома одного, Андрей обрадовался.

- Что-то я места себе не нахожу. В противоречие пришли сердце и разум. Сердце говорит, что я не имею права её терять, а разум шепчет что-то другое.

- Начни думать о ней что-нибудь нелестное: что она глупа, как выглядит утром после сна...

- Беда как раз в том и заключается, что она не глупа для своего возраста. Ну а утро... Пожалуй, это и было одним из приятнейших моментов нашей жизни. Допивая утренний чай, я всякий раз с волнением наблюдал, как она, теплая, такая естественная, соблазнительная, появляется на кухне. Каждый раз вскипала кровь, и ребячий восторг охватывал меня. Утро было ей к лицу. Я её безумно люблю.

- В чем тогда проблема?

- Мне вдруг показалось, что надо мной витает злой рок, словно кто-то молится о том, чтобы я на всю оставшуюся жизнь остался один.

- Может не по себе сук срубил?

- Я думал об этом. Единственное, в чём я не сомневаюсь, так это то, что наши чувства взаимны. И только эта вера позволяет мне ещё надеяться.

Сколько раз, проходя мимо дома Ани, Андрею хотелось открыть её дверь, стать перед ней на колени и просить, умолять о прощении. Но проходили дни и недели. Срабатывало всё более укоренявшееся ощущение того, что любовь - отсроченное на неопределённое время предательство. И несмотря на это, он нигде не находил себе места, как будто ходил по раскалённым углям. Аня несколько раз видела его на крыльце своего дома, но порога он так и не переступил.

Чем чаще Серёжа появлялся в доме Ани, тем мрачнее становился Андрей. Но у Ани не было подруг и друзей. А сейчас, как никогда, она нуждалась в обычном человеческом участии. Серёжа, тонко чувствующий её состояние, не был ей в тягость. И получилось так, что именно с ним она стала делиться самым сокровенным, не подозревая, как часто её излияния причиняют ему боль. Но его слова всегда успокаивали её.

- Если своей болью, своей бедой ты будешь размахивать как флагом, всё это ещё очень долго не переболит у тебя. Измучив себя разговорами о наболевшем, ты превратишься в обыкновенную зануду. Каждый человек проходит через эту первую, казавшуюся последней, любовь, одни - с меньшими потерями, другие - с большими. Но редко случается такое, когда это первое большое чувство остаётся единственным на всю оставшуюся жизнь.

Притупились и боль, и обида. У Андрея было состояние выздоравливающего после продолжительной и тяжелой болезни. Словно пелена сползла с его глаз, и появилась способность осмысливать случившееся уже с холодным рассудком. Сколько человек за свою жизнь намается, натерпится, сколько непростительных поступков совершит. Сейчас он боялся одного, что под грузом всего, обрушившегося на него, изменилось его чувство к Ане. Этого, к счастью, не произошло, но за это время он её потерял.

Как-то Андрей попытался поговорить о них.

- Прости, прости меня. Я не хочу доводить наши отношения до такого состояния, когда мы оба начнём собирать разбросанные черепки нашей любви.

Он хотел обнять её, но она выставила вперёд руку, упреждающую его намерение.

- Я прошу тебя никогда больше не говорить со мной об этом. Я по глупости придумала себе красивую сказку, а ты подыграл. Я не сержусь на тебя. Всё это - уже моё прошлое, и я не хочу в него возвращаться.

Переосмысливая случившееся, Андрей всё больше убеждался в том, что рядом с ним была не просто молоденькая девушка, а личность, тип чрезвычайно тонко чувствующей женщины, только очень молодой. Такую женщину нельзя предавать, потому что она не прощает, её можно только любить до безумия. Такая женщина жить без подпитки мужским вниманием просто не может. Именно поэтому Серёжа стал частым гостем в её доме. Не было бы брата, появился другой.

Однажды он догнал её по пути в соседнюю деревню.

- Садись, Аня, нам по пути. Садись, не бойся меня, - добавил он, видя её нерешительность.

Наконец, приняв решение, она села рядом с ним в машину.

- Что с нами происходит, Анечка?

Ответом было её молчание. Андрей подумал, что она не расслышала его.

- Рано или поздно, ты всё равно выскажешь накопившееся на сердце.

Она тяжело вздохнула.

- Каждый из нас имеет то, что хочет: ты - свои незыблемые принципы, я - освободившуюся душу.

- Ты сознательно стараешься словами сделать мне больно, и я принимаю, потому что заслужил это.

- Ну что же, знай, ты очень и очень долго решал главный вопрос - есть ли место для меня в твоей жизни. После того несчастья, которое произошло со мной по моей глупости, ты захлопнул створки своей души, боясь впустить меня туда. А мне тогда больше всего нужна была твоя поддержка, твоё участие. Разве любовь бывает такой безжалостной? Банальная история, но такая распространенная, погулял и бросил. Но я с этим справлюсь.

Её слова больно ранили его. Сейчас он любил её ещё больше, чем прежде. Воспоминания о тех незабываемых ночах не угасали, а, наоборот, воспаляли его воображение до такой степени, что становилось трудно думать о чем-то другом.

- Ты испугался моих чувств. Считай, что тебе приснился сон о нас. Больше я унижаться перед тобой не буду.

Он сделал попытку обнять её, но она решительно отстранила его руку.

- Теперь это уже ни к чему. Любовь, как милость, оскорбительна.

- Что за глупости ты говоришь?

- Об этом уже поздно говорить. Ты, привыкший принимать решения, назначил время моего помилования на сегодня, я назначила себе другое время. И это уже от тебя не зависит. Поехали.

Любимая женщина - источник радости для мужчины, она же заставляет мужчину делать много глупостей. На что я готов пойти ради неё, думал Андрей, поднимаясь на крыльцо своего дома. Сегодня в машине, глядя на неё, он с ужасом осознал, чем обладал и что потерял. Желание обладать ею было так велико, что вечером он пришел к ней.

- Я люблю тебя и хочу тебя. Природа мужчины и женщины неодинакова. То, что нужно мне, я могу получить от другой женщины, но я люблю тебя.

Он подошёл и обнял её. Она не воспротивилась этому объятью, но отворачивала своё лицо, когда он пытался поцеловать её в губы.

- Мне сопротивляться бесполезно, слишком неравны у нас с тобой силы.

И она, действительно, не сопротивлялась, когда он её раздевал. Но всё было уже не так. С какой-то необузданной жадностью, словно последней каплей жизни, он упивался ею. А её безучастность превращала всё происходящее в бессмысленность. Она не испытывала никакого смущения, так как чувств вообще не было, только боль и спрятавшаяся глубоко, леденящая душу тоска.

- Отпусти меня, Андрей, на волю, в противном случае я каждый раз буду не прощать себе этих продолжающихся отношений и возненавижу себя. Ты видишь, что всё это уже напрасно. Возможно, я и буду жалеть потом, но это будет лучше презрения к самой себе. Не смогут найти общего языка моё сердце и рассудок.

- Анечка, любимая, поверь мне на слово, та гармония, которая была у нас с тобой, между мужчиной и женщиной бывает одна на тысячу пар. Пройдет время, ты встретишь кого-нибудь, и полюбишь его, но где гарантия того, что тебе повезёт и с этой самой гармонией. То, что мы чувствовали с тобой, ты не почувствуешь к другому мужчине. 

Мы созданы друг для друга, поверь. Страшно, что мы отказываемся от такого подарка судьбы. Мы накажем себя своей памятью об этих ночах на всю оставшуюся жизнь. У нас есть ещё возможность начать всё с начала. Сейчас ты хочешь спастись бегством, но от себя не убежишь.

- Ты опоздал, Андрей. Неужели ты не почувствовал, что во мне всё умерло.

- Это обида, понимаешь, обида. Она пройдёт. Я люблю тебя. Прости меня.

- Сейчас чем хуже - тем лучше для меня.

- Анечка, выходи за меня замуж. У нас будут ещё дети. Что мне сделать, чтобы ты согласилась?

- Это уже невозможно. Я не скрываю того, что впервые полюбила. И это было пугающе прекрасно. Ты говорил, что любовь и страсть со временем угасают. Пусть так. Но я хотела то прекрасное, что было предопределено нам судьбой, испить до дна. Чувство к тебе было сильнее меня, именно потому всё это произошло. Но, оказывается, во мне сидело ещё одно неизвестное доселе чувство - уязвленная гордость. Ты отверг мою любовь, меня. Теперь над всем этим главенствует это новое ископаемое, только благодаря ему, мне удается уйти из твоей жизни с не склонённой головой. 

Всё прекрасное пусть остается в нашей памяти. Время залечит рану, но рубец не исчезнет. Не скрою, я и сейчас ещё нахожусь в бредовом состоянии, ночью просыпаюсь от кажущегося прикосновения твоих рук, твоих губ. Но возврата к этому не будет никогда. Отпусти меня, отпусти. Беда, Андрей, уже случилась. Ты станешь только напоминанием о ней. Сейчас я не могу уехать, потерпи немного. Я уеду, и всё постепенно забудется. Но только ты меня отпусти.

Он понял, что это - конец их отношениям, и если не подчиниться её просьбе, она будет форсировать события, чтобы избавиться от посягательств с его стороны, тем более, что Серёжа, как коршун, витает вокруг неё.

- Может, и не следовало говорить тебе всего этого, но я хочу верить, что после этого разговора ты не будешь меня больше преследовать.

Он оделся и медленно направился к двери. “Не уходи!” - слышала она свой внутренний немой крик, но дверь за ним уже закрылась. Не зря говорят, в чём сомневаешься, того не делай. Говорить легко, труднее не сделать.

Всё рассыпалось: мечты, надежда, вера, но цепкими когтями держала в плену ещё любовь. Аня понимала, что должна научиться жить в изменившейся ситуации, но не знала, как владеть собой при случайных встречах с Андреем. А он видел её смятение и продолжал надеться на то, что она разберется в своих чувствах, в себе и вернётся к нему. Бывали моменты, когда казалось, вот сейчас она подойдёт и обнимет его, но каждый раз огромным усилием воли ей удавалось овладеть собой, и она уходила...

(продолжение следует)